Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. - Страница 166

166

— Возможно, это и бесполезно. Но лечащий врач отца, доктор Хэнсли, сказал, что убежден: случай отца не безнадежен… через двадцать лет… Я ничего не знаю о развитии медицины в области нарушения обмена веществ, но доктор Хэнсли сказал, что они на верном пути и что через двадцать лет отца смогут вылечить так же легко, как сейчас приживляют ногу.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Откуда мне знать? В подобных случаях нужно нанимать лучшего специалиста и следовать его советам. Если мы не сделаем этого, отец умрет. Поэтому мы идем на это.

— Конечно, конечно, это нужно сделать.

Она пристально посмотрела на него и добавила:

— Хорошо. Хочешь ли ты поговорить с ним?

— Что? — он вздрогнул. — Зачем? Они что, ждут меня?

— Нет. Я убедила их, что лучше все от тебя скрывать, пока все не произойдет. Затем я должна была все рассказать тебе. Теперь поступай как хочешь. Можешь притвориться, что ничего не знаешь, и продолжать готовиться к своему экзамену на выживание. В таком случае лучше уйди не попрощавшись, как кошка.

Мысли Рода путались. Не попрощаться казалось ему неестественным, неблагодарным по отношению к семейным чувствам — но перспектива прощания была еще более невыносимой.

— Что ты сказала о кошке?

— Приветствуя тебя, кошка проделывает массу действий: мурлычет, трется о ноги, потягивается. Но, уходя, она никогда не оглядывается.

— Ну…

— Я советую тебе уйти так, — добавила она. — Тем более что они делают это для своих целей, а не для твоих.

— Но отец может…

— Конечно, он должен попытаться. — Она подумала, что огромная плата за прыжок во времени оставит Рода практически без средств; решила, что эту сторону проблемы лучше не обсуждать. — Но мама не последует за ним.

— Но она должна идти с ним!

— Почему? Она может оставить тебя одного на двадцать лет, чтобы пробыть с отцом две недели. Или наоборот: — чтобы не делать тебя сиротой, она станет вдовой на двадцать лет.

— Это не очень хорошо для мамы, — ответил медленно Род.

— Я не осуждаю ее. Она сделала правильный выбор. Они оба испытывают чувство вины перед тобой…

— Передо мной?

— Да, перед тобой. Я не преувеличиваю. Если ты будешь настаивать на прощании, чувство вины заставит их искать самооправдание, они начнут добиваться справедливости любой ценой, и всем будет очень плохо. Я не хочу этого! Вы все — моя семья.

— Да, наверное, тебе виднее.

— Я не сильна ни в логике эмоций, ни в военном руководстве, но я знаю: человек — не разумное животное, он лишь организованное животное. А теперь давай обсудим твои планы на будущее.

Она просмотрела подготовленные им записи и мягко сказала:

— Род, я никогда не видела такой груды снаряжения. Ты не сможешь двинуться с места. На кого ты похож? На Твиддлдума, готовящегося к сражению, или на Белого Короля?

— Хорошо, я постараюсь сократить список, — смущенно ответил он.

— Надеюсь, ты сделаешь это.

— Да, сестра, какое огнестрельное оружие мне лучше всего захватить с собой?

— Что? Какого дьявола тебе нужно оружие?

— Конечно, для защиты. Хищники и дикари. «Дьякон» Мэтсон определенно сказал, что нас ждет встреча с ужасными животными.

— Сомневаюсь, чтобы он посоветовал тебе взять оружие. Я знаю, он практичный человек. Глядя на все это, малыш, можно забыть, что ты кролик, старающийся спастись от лисы… Как будто ты лиса.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя единственная задача — выжить. Не показать свою храбрость, не бороться, не побеждать дикарей — только продолжать дышать. В одном случае из ста оружие может спасти тебе жизнь: в остальных девяноста девяти случаях оно будет искушать тебя на безрассудный поступок. О, конечно, Мэтсон взял бы оружие, и я взяла бы. Но мы стреляные воробьи: мы знаем, когда применять оружие. Подумай над этим. Во время этого испытания ты можешь столкнуться с воинственными юными наглецами. Если один из них расстреляет тебя, то уже не будет иметь значения, есть ли у тебя оружие — ты будешь мертв. Если у тебя будет оружие, это сделает тебя самоуверенным и ты не позаботишься о надежном убежище. Зато если у тебя не будет оружия, ты всегда будешь помнить, что ты кролик. И будешь заботиться о своей безопасности.

— А ты брала оружие на свой экзамен по выживанию в одиночестве?

— Да. И потеряла его в первый же день. Это спасло мне жизнь.

— Как?

— Потому что, потеряв оружие, я старалась избежать встречи с грифонами Бессмера, а не подстрелить их.

— Да, на Спайе Пятой.

— Спайе Четвертой. Я не знаю, насколько глубоко вы, нынешние козлята, изучаете космическую зоологию — познакомившись с невежественными новобранцами-полицейскими, я пришла к выводу, что новомодное «функциональное образование» упразднило учебу в угоду штамповке стандартных личностей. Да, я даже встретила девушку, которая хотела… впрочем, не в этом дело. Дело в том, что этих грифонов нельзя назвать подлинно живыми организмами. Их нервная система децентрализована, так же как и их органы обмена веществ. Убить их можно, только превратив в рубленый шницель. Выстрелы для них как щекотка. Но я не знала этого, и если бы у меня было ружье, я бы попыталась его использовать. Но так как у меня его не было, грифон загнал меня на дерево и продержал там три дня: пребывание на дереве было полезным для моей фигуры, и, кроме того, у меня было много времени для размышлений о философии, этике и путях самосохранения.

Она не переубедила Рода: он все еще считал, что оружие — это такая вещь, которую полезно иметь под рукой. Это позволяло ему чувствовать себя лучше, выше, сильнее и увереннее в себе. Он не будет использовать его — во всяком случае, без причины. И будет заботиться об убежище, хотя никто в труппе не назвал бы его трусом. Его сестра — хороший солдат, но всего она не знает.

166