Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. - Страница 91

— Десять часов, господин Посланник. Я думаю, нам пора начинать.

— Не спешите, — рассеянно сказал Гринберг, — без нас слушание все равно не начнется. В этом расследовании меня интересует один аспект. Мистер Стюарт, каков ОКИ, относительный коэффициент интеллектуальности у Луммокса в сравнении с человеческой шкалой?

— Что? Ах, это… Я не знаю, сэр.

— Господи, неужели никто не пытался его установить?

— В общем-то нет, сэр… То есть я имею в виду «да, сэр». Кто-то пытался предлагать ему какие-то тесты во времена моего дедушки, но дедушке так не понравилось, как они обращались с Луммоксом, что он прогнал всех. С тех пор мы стараемся, чтобы посторонние не общались с Луммоксом. Но он очень сообразительный. Можете сами убедиться.

— Это животное, — прошептал судья О’Фаррел на ухо Гринбергу, — не более сообразительное, чем такса, оно всего лишь может, как попугай, подражать человеческой речи. Я знаю.

— Я все слышал, судья, — возмущенно сказал Джон Томас. — Вы просто предубеждены!

Судья собрался было ответить, но Бетти опередила его:

— Джонни! Помни, что я тебе говорила… все разговоры буду вести я.

Гринберг не обратил на нее внимания.

— Были ли какие-нибудь попытки изучить его язык?

— Сэр?

— Мда… скорее всего, нет. И он мог попасть сюда в таком юном возрасте, что просто еще не умел разговаривать… на своем собственном языке, я имею в виду. Но какой-то центр речи должен быть: все ксенологи в один голос утверждают, что центр управления речью имеется только у тех существ, которые могут его использовать. Иными словами, он никогда бы не смог освоить даже зачатки человеческой речи, если бы его соплеменники не использовали вербальную форму общения. А писать он умеет?

— Каким образом, сэр? У него же нет рук.

— Мда… верно. Ну, что ж, отвлекаясь от теории, могу ручаться, что относительный индекс у него не ниже сорока. Ксенологи считают, что высокоразвитые виды, которые можно сравнивать с хомо сапиенс, всегда характеризуются тремя параметрами: центром речи, способностью к манипулированию предметами и, как следствие первых двух, определенным уровнем письменности. Мы должны признать, что Луммокс обладает только первым. Вы изучали ксенологию?

— Немного, сэр, — смутившись, признался Джон Томас, — те несколько книг, которые я мог найти в библиотеке.

— Для вас неплохо. Здесь широкое поле для исследований. Вы были бы удивлены, узнав, как трудно найти толковых ксенологов даже для работы у нас. Но я не случайно задал этот вопрос: как вы знаете, наш департамент оказался вынужденным вмешаться в это дело. Из-за него, — Гринберг показал на Луммокса. — Не исключено, что ваш воспитанник принадлежит к расе, которая связана с нами договором о взаимных обязательствах. Несколько раз, как это ни странно, посетителей с других планет принимали за диких животных, и результаты таких заблуждений были, как бы это поточнее выразиться, довольно печальны. — Гринберг невольно нахмурился, припомнив тщательно скрываемый факт, что член семьи посла с Аладора был найден обычным чучелом в лавке древностей на Виргинских островах. — Но здесь такой опасности нет.

— Конечно, сэр, Луммокс… ну, он просто как член нашей семьи.

— Отлично. — Посланник вернулся к судье О’Фаррелу. — Могу я посоветоваться с вами, судья? С глазу на глаз, всего на одну минуту.

— Да, сэр.

Мужчины отошли в сторону, а Бетти поспешила к Джону Томасу.

— Дело в шляпе, — прошептала она, — если, конечно, ты будешь держать себя в руках и не наделаешь глупостей.

— А я что делаю? — возмутился Джон Томас. — Но с чего ты взяла, что все в порядке?

— Это очевидно. Ему нравишься ты, ему нравится Луммокс.

— Одно с другим не связано.

— Постарайся, чтобы твой пульс был в норме, и следуй за мной. Мы еще с них взыщем, вот увидишь.

Поодаль Гринберг беседовал с судьей О’Фаррелом.

— После того, что я тут услышал и увидел, мне кажется, судья, что Межзвездный Департамент должен отказаться от участия в этом деле.

— Что? Не понимаю вас, сэр.

— Позвольте, я объясню. Все, что я хотел бы сделать, — это отложить слушание на двадцать четыре часа, за это время я успел бы связаться с Департаментом и изложить свои соображения. Затем я мог бы откланяться, оставив дело на усмотрение местных властей. Я имею в виду вас, естественно.

Судья облизал губы.

— Мне не нравятся отсрочки в последний момент, господин Посланник. Мне никогда не доставляло удовольствия собирать занятых людей, отрывая их отдела, от семьи, а затем объявлять, что им нужно прийти на следующий день. Это не служит вящей славе суда.

Гринберг нахмурился.

— Действительно. Давайте подумаем, как поступить иначе. Исходя из того, что рассказал мне молодой Стюарт, я уверен, что в данном случае нет никакого нарушения ксенополитики Федерации, хотя здесь и замешано внеземное существо и, таким образом, есть формальный повод для вмешательства. Департамент обладает достаточными возможностями, однако они используются лишь в том случае, когда надо избежать осложнений в отношениях с другими планетами. На Земле находится более тридцати тысяч негуманоидных инопланетян, не говоря уже о резидентах и посетителях, имеющих легальный статус «человека», хотя совершенно ясно, что они не имеют ничего общего с этим понятием. Ксенофобия, неприязнь к инопланетянам, в сущности, позорное пятно на нашей культуре… нет, нет, я не имею в виду Вествилл. Люди часто рассматривают всех этих инопланетян как потенциальную опасность в отношениях с государственными образованиями.